Александр Маркьянов - Слепящая тьма [СИ]
Только бы не вертолет. Успеют поднять вертолет, привяжется вертушка — кранты, не уйдем…
— Вправо! Вправо давай!
Где она так выучила английский?
Машину заносит, кузовом она бьется обо что-то — но выправляется. Снова газ…
— Тормози! Вон туда заезжай!
Закладываю еще один вираж, машина бьется сначала левым бортом, потом правым — но все-таки заезжает в указанный переулок. Скрип тормозов…
— Пошли! — Айша выскакивает из машины. С удивлением замечаю у нее в руках автомат — пакистанский вариант АКС-74, которым здесь вооружена часть армии и полиции. Видимо, правду говорят про афганцев, что они рождаются с оружием в руках. Но ничего не говорю, может и в самом деле пригодится…
— Ты знаешь куда идти? — мы бежим по узкому, грязному, залитому нечистотами переулку, мимо каких-то заборов с надписями, стальных дверей. Конца переулку не видно…
— Знаю… — тяжело дыша отвечает Айша, даже в своем неудобном для бега хиджабе она умудряется бежать словно испуганная выстрелом лань — не отставай…
Под ногами противно хлюпает, вонь — хоть нос затыкай. Бедный квартал, всем нечистоты просто выливаются на улицу…
Поворот, затем еще один — и тупик…
— Черт!
Ничего не отвечая, Айша забарабанила в ничем не примечательную дверь, что-то закричала на местном языке. Через минуту дверь открылась, какой-то усатый толстяк выглянул на улицу. Увидев меня в полицейском бронежилете и с двумя автоматами, он что-то резко спросил Айшу на своем гортанном, каркающем языке, та ответила. К гадалке не ходи — принял меня за полицейского и спросил, какого черта она меня сюда привела. Подозрительно осмотрев еще раз меня, толстяк отступил в сторону. Где-то в стороне уже раздавался рокот вертолетных винтов — времени не оставалось совсем…
Толстяк провел нас первым этажом дома, через неприметную, замаскированную дверь выпустил на улицу…
— Дальше куда?
— Там дальше по улице живет Мехмет. Он нас вывезет отсюда…
Карачи, район Синд
08 июня 2008 года, поздний вечер
Невысокий, худой, очень молодой пакистанец, почти мальчишка остановил свою Тойоту, которая была выпущена в восемьдесят втором году и ездила до сих пор только молитвами Аллаху, в неприметном переулке, в районе Синд. Район этот был далеко от порта и считался местом компактного проживания индусов. Именно поэтому здесь обосновалась одна из основных явок Талибана в этом районе, здесь же часто жил и эмир талибов, отвечавший за террор в Карачи. Сегодня он был здесь — а завтра он переедет на другую явку. Несмотря на то, что и в полицию и в ИСИ просочилось огромное количество тайных сторонников Талибана — все же он опасался. Ведь существовали еще и американцы…
Обменявшись взглядом с хозяином лавки, связник — из числа афганских беженцев — прошел мимо прилавков, открыл ведущую в подсобные помещения дверь — и почувствовал, как ему в ребра уперся ствол автомата…
— Аллах да благословит тебя, брат… — просто сказал он.
— И тебе да поможет Аллах во всех делах твоих… — ответил охранник после обыска — связника не только обшарили, но и провели вдоль тела специальным детектором, фиксирующим наличие любой передающей аппаратуры…
Не дожидаясь требования, связник сдал оба сотовых телефона — в лагерях беженцев редкостью был даже один сотовый, а у него было несколько — прошел еще несколько шагов вперед, безошибочно ориентируясь в лабиринте ящиков с товарами. У каморки управляющего, расположенной в самой глубине склада, за ящиками с товаром оборудовал свою позицию пулеметчик с ПК — он пропустил связника молча, ничего не говоря. В темноте склада он вообще казался этакой безмолвной статуей. Пройдя мимо него, связник постучал условленным стуком: два-три-три, в обитую сталью дверь, выждал несколько секунд и только потом открыл ее…
— Йахд кум Ллаху ва юслиху ба ля кум![41] — произнес он, почтительно склонив голову и приложив руку к сердцу…
— Ва фи ки баракя Ллаху![42] — ответил эмир Вакуф Васлихи, особо опасный террорист и руководитель ячейки Аль-Каиды в Карачи — как здоровье твое и твоей семьи, мой молодой друг?
— Заступничеством Аллаха, все хорошо… Но у меня есть важная новость для вас, эмир — проговорил связной.
— Так скажи же мне ее…
— Одна из сестер, Айша сегодня привела кяфира, неверного. Говорит, что тот убил много полицейских и угнал их машину. Говорит, что он настоящий шайтан, двигается словно ветер и убивает словно карающая десница Аллаха. Он был в отеле у порта с Айшой, убил там нескольких полицейских и ушел от погони…
— Не следует говорить о кяфире, упоминая имя Аллаха, мой друг… — пристрожил связника эмир — и не забывай, что, как сказано в священном Коране, свидетельству женщины можно верить лишь в том случае, если нет свидетелей-мужчин. Да и тогда, два свидетельства женщин приравниваются к одному свидетельству мужчины…
— Я все проверил эмир, что успел — проверил… Брат Ахмедулло побывал на этаже отеля, где была перестрелка, там все залито кровью, от пола и до потолка. Он убил восьмерых полицейских в коридоре — по настоящему убил, брат Ахмедулло в этом уверен. Потом он убил двоих во дворе, еще троих на улице, когда захватил полицейскую машину и еще одного он убил, отрываясь от погони. И его самого вполне могли убить. Получается, он убил четырнадцать полицейских — никто не сможет пожертвовать четырнадцатью полицейскими, чтобы внедрить его к нам! Одним, двумя — может, я еще и поверю — но четырнадцатью никогда. И самое главное — он казнил проклятого Мясника, капитана Доштагери, гнев Аллаха настиг его. Братья не могли два года исполнить приговор шариатского суда — а он его казнил.
Сказанное связным изумило эмира до крайности, но он ничем не выдал обуревавших его чувств…
— Тяжело карает Аллах отступивших от пути его — весомо проговорил эмир, оглаживая длинную бороду — и никому не ведомо, откуда придет его кара… Даже кяфир может стать орудием его воли, ибо Аллах над всякой вещью мощен!
— Аллаху Акбар!
— Но Айша своими глазами видела, как он убивал?
— Да, эмир, видела…
— А брат Ахмедулло сам видел убитого Мясника?
— Он не видел, но всем полицейским сообщили, что у порта была перестрелка с террористами и очень много убитых. Очень много, эмир — полицейские рыскают по городу подобно псам, они очень злы…
— Тогда нам не стоит торопиться… — рассудительно произнес эмир — где сейчас этот кяфир?
— У Абдаллы.
— Он ранен?
— Ни одной царапины! Он настоящий демон…
— Тогда вот что. Пусть кяфир пока побудет у Абдаллы — а ты передай брату Ахмедулло — пусть лично под любым предлогом появится в морге и проверит — привезли ли туда тела убитых полицейских. А мы тем временем, устроим кяфиру небольшую проверку. В ближайшее время ничему не удивляйся, мой юный друг, ничему. Аллах, да благословит наш джихад!
— Иншалла!
Карачи, район Гулбай
09 июня 2008 года
Ушли мы чудом. Хотя большая часть чудес и творится руками человека, но все равно можно сказать что — чудом. Да и вляпался я во все это дерьмо тоже — чудом.
Судя по тому, как быстро Айша сориентировалась, она явно принадлежала к одной из ячеек местного сопротивления. Сопротивления, кстати, в Пакистане хватало, самых разных сортов. Были боевые организации белуждей, боровшихся за создание независимого Белуджистана и за воссоединение со своими братьями, живущими по ту сторону ирано-пакистанской границы. Был Талибан, который боролся не столько с пакистанскими властями, сколько с американцами. Но и пакистанским властям доставалось при попытках хоть как-то ограничить талибский беспредел в стране. Ни к одной мечети, например и близко подойти было нельзя из-за угрозы массовых беспорядков — а в мечетях вербовали шахидов, укрывали разыскиваемых, раздавали оружие и взрывчатку, призывали к всемирному джихаду. Были и боевые организации афганских беженцев, к одной из которых, видимо и принадлежала Айша. Афганцы начали появляться в стране еще с семьдесят девятого года, когда в соседнем Афганистане к власти пришли коммунисты. Когда же в Афганистане началась война — поток беженцев через границу стал почти неконтролируемым. Цифры называют самые разные, но по оценкам международных экспертов в Пакистан бежало от миллиона до двух с половиной миллионов афганцев. Пакистанцам они были совсем не нужны, что происходит в стране, которую заполонили беженцы-мусульмане, все прекрасно знали по примеру Ливана. Но принять беженцев пришлось, под давлением США и международного сообщества. В восьмидесятых годах в Пакистан потоком шли деньги за беженцев, большая часть которых прикарманивалась пакистанскими властями и командирами моджахедов, а самое главное — потоком шло оружие. В любой восточной стране власть держится на штыках — и диктатор Пакистана Мухаммед Зия Уль-Хак с удовольствием полностью перевооружил свою армию за счет американских налогоплательщиков.
